Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Какое оружие я беру с собой?

— Никакого.

— Вы считаете, оно мне не понадобится?

Полковник ответил не сразу.

— Может и понадобиться. Поговорите с доном Перейрой. Если у него есть разрешение, возьмите его пистолет. Если нет, а обстановка заставит вооружиться, вам поможет наш человек в Стокгольме — тот самый старичок в темных очках.

— А на каком языке мне к нему обращаться?

— В кафе, разумеется, по-английски. Ведь любой швед уже за милю почует в вас иностранца. Достаточно одного взгляда на ваши иссиня-черные волосы, густо набриолиненные…

— Иссиня-черные и набриолиненные! — простонал Выганович, непроизвольно проведя рукой по шапке пушистых русых волос.

— Не волнуйтесь, — рассмеялся полковник. — Наш гример-парикмахер и не с такими справлялся. Впрочем, капитан, можете быть свободны, у вас остается не так уж много времени. Желаю успеха.

Полковник крепко пожал капитану руку, и за последним без стука закрылась дверь.

Федеративная Республика Германия, Пуллах, 20 июня, 10.00.

Некто в гражданском костюме вытянулся по-военному и стукнул каблуками.

— Садитесь, майор, — указал на кресло у своего стола пожилой краснолицый толстяк с коротко остриженными ежиком седыми волосами. Голубоглазый рыжеватый майор неопределенного возраста молча занял указанное кресло.

— Сигару? — начальник пододвинул ему коробку с гаванскими сигарами.

— Благодарю, не курю.

— И правда, я забыл. — Начальник закурил сам и приступил к делу:

— Я вызвал вас, майор, для того, чтобы поручить важное дело.

— Яволь, герр оберст! Слушаю, господин полковник!

— Вам предстоит увлекательнейшее путешествие. Красивый, культурный город, женщины, комфорт.

— А для чего меня туда посылают? — задал деловой вопрос майор, по опыту зная, что полковник не занимается туристическими экскурсиями.

— Думаю, для вас оно не представит особой трудности.

— Я весь внимание, господин полковник.

— Шведы продали полякам лицензию на обогащение урановых руд. Вы наверняка слышали об этом, газеты подняли крик на всю Европу.

— Да, припоминаю. Газеты писали о том, что лицензия была продана полякам несмотря на противодействие весьма влиятельных кругов ряда стран, которым шведы отказались ее продать.

— Вот, вот. Нас эта лицензия весьма интересует. Мне известно что предпринимались немалые усилия, чтобы… гм… похитить у шведов секрет их метода. И ничего не вышло. Во всей Швеции к секретным документам допущено человек пять, не больше. Нет, я не так сказал. Секрет шведской методики известен лишь пяти специалистам, а к документам вообще никто из них не имеет доступа. И вот теперь появляется оказия…

— Выкрасть секретную документацию в Польше?

— О нет, вряд ли это возможно. Наверняка поляки установят такие строгости в доступе к секретным материалам, что к ним не подберешься. Но вот пока они еще не переданы полякам и не спрятаны в Польше за семью печатями…

— Выкрасть во время пересылки их из Швеции в Польшу? Но их наверняка доставят под конвоем, то есть, я хотел сказать, под охраной.

— Разумеется. Поэтому я и не строю планов относительно похищения их на пути в Польшу. Слушайте внимательно. Нам удалось установить, что в Стокгольм будут направлены два польских ядерщика, которых шведы ознакомят на месте со своей методикой производства. Основное в их методе обогащения урановых руд — особый катализатор, а его химический состав составляет главную тайну, которую шведы скрывают от всего мира. Ее они и продали полякам. Польских ядерщиков поселят в отеле «Минерва-палас». Жить они будут в отеле, а работать в лабораториях «Шведского атома» на улице Свеавеген. Наши специалисты растолковали мне всю механику их работы: для ознакомления с процессом производства урана полякам придется делать записи, знакомиться с разработками шведов, делать выписки из них, словом, придется как следует попотеть, пока они овладеют методом. Наши ядерщики считают, что на это уйдет несколько недель. Заполучить их рабочие записи, а, главное, шведские разработки, означает возможность раскрыть тайну катализатора.

— Ясно. Надо ехать в Стокгольм и заняться этими поляками.

— Вы поняли меня правильно.

— А в «Шведском атоме» у нас кто-нибудь есть?

— К сожалению, никого. Поэтому получить все эти сведения было очень нелегко. Нам известно, что гостиница заказана для поляков с двадцать четвертого июня. Значит, они будут в Стокгольме через четыре дня. А вы, герр майор, будете там уже завтра, чтобы успеть как следует подготовиться к приему дорогих гостей.

— Я буду действовать один?

— Рассчитывать вам придется прежде всего на себя. Очень трудно в Швеции найти хорошего агента. Разумеется, помощь вам будет оказана, но ограничится она только связью, ну и кое-какими второстепенными мелочами. У нас очень старательные помощники в лице наших сограждан, многие годы проживающих в Швеции, но они, бедняги, не виноваты, что не могут стать полноценными агентами. Знаете, ни один немец, пусть он даже всю жизнь проживет в Швеции, так и не может научиться говорить по-шведски. Ему достаточно сказать три слова, и всякий швед сразу же поймет — немец!

— Моя легенда, герр оберст?

— В Стокгольм вы приедете в качестве богатого австрийского промышленника, энергичного предпринимателя, который ищет новые торговые контакты. И внешность у вас подходящая для этого, и язык не подведет. Необходимые документы, инструкции и список лиц, которых следует посетить австрийскому предпринимателю, вы получите в канцелярии внизу. Там же адреса явок и связь.

— Когда я выезжаю?

— Билет на самолет «Франкфурт — Стокгольм» вам заказан на утренний рейс, на завтра.

— Разрешите еще вопрос, герр оберст.

— Слушаю.

— А если с польскими учеными случится какая-нибудь… гм… неприятность?

— Желательно избежать этого. Лучше не оставлять следов. Ну а если уж не будет другой возможности добыть документы… Сами понимаете, нам ни к чему шум, который поднимет пресса. Но если выбирать между жизнью этих двух поляков и международным скандалом с одной стороны и рецептом катализатора — с другой, мы предпочтем катализатор.

— Ясно. А если деньги? Может, с их помощью…

— Сомневаюсь, вряд ли удастся купить кого-нибудь из «Шведского атома» или этих поляков. Может обернуться для вас большими неприятностями.

— Но ведь бывает и так: человек колеблется, выбрать ли ему жизнь или сохранить тайну химического состава катализатора, и если в этот момент ему еще подбросить крупную сумму…

— Полагаюсь на ваш опыт, майор. Пусть вас не смущает размер суммы, мы готовы заплатить любую в любой точке света.

— А как вы смотрите на возможность сотрудничества с так называемыми родственными организациями?

— Пока у меня нет сведений, что родственные организации заинтересовались этим делом, но, разумеется, такое не исключено. Так знайте: в нашем деле нет ни друзей, ни родственников, только соперники, конкуренты. И их следует обойти!

— Любой ценой?

— Да, майор, любой ценой. Вы должны отдавать себе отчет в том, чем явится для нашего отечества, натерпевшегося и от врагов, и от друзей, секрет быстрого и дешевого производства урана. Сейчас самое время для того, чтобы «экономический гигант и политический карлик», каким является Бундесрепублик, занял надлежащее место на мировой арене. А это станет возможным лишь тогда, когда мы станем ядерной державой. Ядерного оружия никто нам не даст, мы сами должны его взять!

— Рад этому откровенному разговору, герр оберст, благодарю за исчерпывающие инструкции…

— … которые сводятся к одному — никто и ничто не вправе помешать вам в достижении поставленной цели.

— Через две недели я вернусь с химической формулой катализатора.

США, Лэнгли, 22 июня, 10.00

В десяти километрах от Вашингтона, в небольшом городке Лэнгли, размещается комплекс зданий, представляющих собой Управление общественных дорог, как информирует об этом табличка при въезде на огражденную территорию. В этот час там царило обычное оживление. Трещали пишущие машинки и постукивали телетайпы, по коридорам сновали с папками и бумагами в руках многочисленные сотрудники. Бурная деятельность заполняла весь комплекс зданий, образующий большую букву «Н». Напрасны, однако, оказались бы попытки найти здесь хоть одного человека, занимающегося проблемами общественных дорог США. Невинная вывеска прикрывала совсем другое учреждение, а именно CIA, Central Intelligence Agency, то есть Центральное Разведывательное Управление, крупнейший из когда-либо существовавших на свете шпионский концерн. То же самое извращенное чувство юмора, которое продиктовало руководителям шпионского центра название «Управление общественных дорог», подсказало им мысль выбрать своим лозунгом следующие слова из Евангелия от Иоанна (8,32): «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».